Келеборн не сразу ответил Галадриэли, хотя и слышал каждое её слово. Он целиком погрузился в свои мысли, пытаясь найти выход. Хорошо что мудрости синде было не занимать, не зря возлюбленная прозвала его Мудрым. Взгляд владыки пал на прекрасно дерево с зелёными листьями, формой напоминающие наконечники копий, на нём играли свою мелодию несколько птиц.
- Хорошо,- наконец нарушил  молчание Келеборн.- Решим лучше вечером, сейчас нужно готовиться к пиру. Как подобает. Пойдём значит в покои, или ты хочешь тут ещё побродить?
Келеборн не отказался ещё немного пройтись по этим садам, просто молча и без разговоров, чтобы душа немного успокоилась. Но дела нельзя было откладывать, эльф не привык так делать. Хорошо что время ещё есть. Солнце медленно клонилось к закату, но до темноты оставалось не мало времени.
"Хорошо, что тут никого нет. Мы тут одни".
Эльф вздохнул и остановился, не отрывая взгляда теперь от Галадриэли. Больше добавить ему было нечего.

Келеборн не стал спорить с возлюбленной, тем более он дал ей право решить куда дальше направляться. Ну что же, покои так покои. Значит нужно идти туда. Жаль, можно было ещё побродить по саду. Медленно тянулись дорожки, по которым шли Келеборн и Галадриэль, направляясь в дом Элронда. Но до гостевых комнат было не так далеко. Всё это время синда прибывал в раздумии.
"Значит на пиру всё решится. Это и так понятно. Что повторять. Тогда что нужно для подготовки? Всё как обычно. И Келебриан пойдёт. Не может не пойти".
Углубившись в свои мысли, Келеборн не заметил как пара шла уже по коридорам дома Элронда, рассписанными различными рисунками и высеченные из камня, а дальше было то место, куда и направлялась пара. Им предстоит приготовиться к пиру, а это не мало времени. Слава Эру его вдосталь, хоть отбавляй.
----> Гостевые комнаты

«Слышишь? Этот непринужденный, ласковый шелест листьев, вовлекаемых в свою игру теплым дуновением ветра; это еле уловимое движение складок белоснежного платья, которое кажется светящимся в золотистых лучах солнца; эти бесконечные трели птиц… Ты слышишь? Слышишь это?»
- Слышу… - тихий шепот в ответ на собственные мысли. Казалось бы, несколько месяцев заслуженного покоя – чем не достойная плата за те усилия, которые уже с заранее видимым успехом прилагали ко всему эти фарфоровые, худощавые руки? Чем не награда за труды? Но только не для тех, кто привык к самоотдаче, заглушающей боль от прошлого. Ибо оно больше всего на свете стремилось вырваться и всецело завладеть пока еще рьяно сопротивляющимся разумом, чтобы показывать ему свои страшные в своей правдивости картинки, одну за другой. В минуты бездействия обостряется чувство собственной ничтожности. И тогда, судорожно пытаясь спрятаться от этого навязчивого ощущения, испуганная душа мечется в поисках  доказательств собственного существования. Ведь если ты до сих пор слышишь проявления жизни этого мира, если чувствуешь его постоянного изменения – то ты еще здесь, как бы банально это не звучало. Ты еще существуешь, вопреки тем невидимым силам, которые пытаются увлечь тебя в липкую сеть паутины, в бесконечную, мрачную бездну…
А в Ривенделле уже было лето. Вполне обычное лето, по меркам самой Нимлондэ, и необычное по меркам остальных. Оно было ознаменовано многими событиями, но одно из них затмевало все остальные своей неоспоримой важностью и яркими красками предстоящего торжества. Совсем скоро должно было осуществиться долгожданное венчание Элронда и Келебриан. И сейчас все вокруг напоминало собой разрозненный муравейник, жители которого снуют туда-сюда в поиске нужных занятий. Эта суета казалось Синкэ в чем-то насмешливой, и она нередко теперь бросала вызов собственным чувствам, нарочно появляясь там, где было слишком много народу. Она стояла в стороне, и полуулыбка на ее губах казалась застывшей и неестественной. А ведь когда-то давно, она также отстранялась ото всех, и взгляд ее был красноречивее всяких слов… но тогда эта была еще скромность, отголоски Алассэ, юной и безмятежной до той поры, когда началось все то, что с долей безысходности в голосе называют «судьбой». Но это было очень давно. Уймись, прошлое. Оставь свои картинки. Здесь им не достигнуть своей цели, даже если она кажется такой близкой. Все будет, но после. Не сейчас.
Впрочем, несмотря на приближение радостного события, Мудрые были заметно взволнованы и встревожены. Синкэ не была посвящена ни во что, но разве остановит природное любопытство такая зыбкая, призрачная преграда? Ей удалось узнать только два слова, но каких! Самых важных, самых значимых, самых нужных для того, чтобы принять это как надежду к бегству из Ривенделла, который казался уже чересчур приторным и каким-то чужим. Теперь Нимлондэ втайне ждала того момента, когда ей дадут точные указания к действию. В то, что это может не произойти, нолдэ верить упорно не желала и отказывалась. Ведь слишком безнадежное это дело – понимать, что все пришедшие на ум догадки рано или поздно будут обречены на провал. Надежда в какой-то степени тоже подтверждает существование.
Женщина подняла голову, подставив свою бледную кожу солнечным лучам. Сейчас, после вереницы ничем не связанных мыслей, было намного легче и спокойнее. Душа как будто вырвалась из плена и снова начала учиться осознавать радость и беспричинное счастье, собирая последнее из крупиц, из малозначимых мелочей. Удивительный, тихий день. Нимлондэ искренне улыбнулась – в первый раз за долгое время. Она прекрасно знала, что такое состояние не бывает и не может быть долгим, и поэтому смело брала от него все, что могла ухватить. Уж слишком истерзанной была душа, чтобы отказываться от такого щедрого подарка.
Но одна-единственная четкая мысль безостановочно пульсировала в голове, не давая Синкэ забыться и напоминая о том, что она все еще чья-то верная. Всего лишь два слова, которые значили для Мудрых слишком много. Всего лишь два…
Митлонд. Гил-Гэлад.

Шорох. Такой тихий, заглушенный несмолкаемым пением птиц, но явно различимый среди проявлений природы инородный шорох. Синкэ медленно закрыла глаза, сосредотачивая все свое внимание на звуках. Показалось? Вполне возможно. Здесь некому было подстерегать ее около нехоженых дорог, некому было строить козни, некому было пытаться вонзить нож в спину – некого было подозревать в бесчестности и коварстве. Однако привычка не ослаблять внимание ни на секунду наверняка в очередной раз продемонстрировала одну из своих не самых лучших сторон. Излишняя осторожность мешает жить не многим меньше, чем излишняя беспечность. И если последняя выявляется только в результате, то первая отравляет каждую минуту, заставляя постоянно дрожать, как дрожит последний лист на тонкой ветке под гнетом холодного осеннего ветра. Нет, отнюдь не стоит волноваться. Это всего лишь очередные домыслы сознания, в которых намного больше выдумки, нежели менее красочной по своей сути истины.
Впрочем, шорох вовсе не собирался исчезать, и вскоре Нимлондэ уже ясно различала легкую, эльфийскую поступь за своей спиной. Весьма забавно получилось, не правда ли? Но Моргот с ними, непрекращающимся кознями собственного ума! Дева не оборачивалась; она понимала, что если идущий действительно направляется к ней – то он непременно заговорит сам. Но на всякий случай она привычным, отточенным за долгие годы странствий жестом скрестила руки на груди, закрыв локтем изувеченный палец. Возможно, это один из местных эльдар приглашает ее на трапезу, а уж ему-то в любом случае не стоит заглядывать в чужое прошлое, каким бы привлекательным и заманчивым в своей неизвестности оно ни было.
- Здравствуй. Не побеспокоил ли я тебя в этот прекрасный солнечный день?
Нолдэ удивленно вскинула брови, давая Мудрому понять, что она ожидала увидеть кого угодно, но только не его. Заменив приветствие легким кивком головы, она улыбнулась лишь одними уголками губ.
- Ничуть, ибо я уже взяла от этого дня все светлое, что могла. – Нимлондэ подняла глаза, внимательно рассматривая маленькое облачко, закрывшее солнце. Оно, такое тонкое и невесомое, казалось пронизанным его яркими лучами. -Тяжелые мысли одолевают меня. Что-то тяжело давит на мое сердце, и душно мне, и неизвестная тоска угнетает мой разум…
Синкэ замолчала. Она в который раз, сама того не желая, показала себя слабой. И неужели это женщина, прошедшая не одну войну, такая бесстрашная на поле боя и такая беззащитная здесь? Нолдэ покачала головой и до боли закусила губу. Снова чувства находят себе путь на волю, проклятые. В глубине души что-то неприятно засмеялось. «А не надоело ли их прятать? Успокойся, Нимлондэ. Хватит уже шарахаться от искренности с таким умилительным ужасом. Ты, такая насквозь фальшивая в своем безразличии, все же не сможешь задушить в себе естественные проявления характера и мыслей, как бы ты ни старалась сомкнуть свои костлявые руки на их тоненьких шейках. Это просто невозможно. Так будь же похожа на живое существо, а не на мертвую куклу! Тебе это не идет, совсем не идет».
Нолдэ дивилась собственным мыслям. Вот он, бунт на корабле. Беспощадный и жестокий в своей убедительности. Она держала паузу еще несколько секунд, прежде чем снова заговорила, уже намного спокойнее и непосредственнее.
- Я не видела Галадриэль сегодня. – Синкэ раздраженно отмахнулась от какой-то назойливой мушки, непрерывно жужжащей над ухом. Проверяет нервы на прочность? Действенный способ. – И вчера не видела, и в скором времени вряд ли увижу. Все дни она теперь проводит рядом с дочерью, а кто я такая, чтобы отвлекать  кого-либо от дел? Что же касается происшествия в Линдоне… - Нимлондэ заметно оживилась, показывая свою заинтересованность этой темой. – Я узнала совсем немного, однако этого мне вполне хватило, чтобы сделать соответствующие выводы. Да и кому, как не мне, уметь составлять полную картину лишь по нескольким словам?
Облачко, недавно еще нежившееся в солнечных лучах, было немедленно отогнано ветром далеко за пределы небесного светила. Его белизна теперь казалась какой-то тусклой и померкшей.
«И все же я должна оставаться такой, какой была всегда» – мимолетная мысль вполне отражала всю сущность Синкэ.

Синкэ молчала, непринужденно склонив свою темноволосую голову набок и отведя отсутствующий взгляд куда-то в сторону. Машинальным движением она накручивала иссиня-черный локон на палец, предоставив цепкому разуму возможность  мгновенно схватиться за полученную информацию, сортируя ее и досконально анализируя. Разумеется, она не могла отказаться. Не могла хотя бы потому, что ощущение тяжести на душе сводило с ума, заставляло искать бессмысленные надежды во всем приходящем и думать, слишком много думать о прошедшем. Так нельзя. Это Нимлондэ усвоила уже давно, в те самые страшные минуты отчаяния, когда выбор между двумя крайностями становился слишком простым.  Нельзя. Нельзя позволять опустошать себя окончательно и чахнуть от бессилия, ведь это всего лишь страсти – такие бесполезные, такие нелепые в своей мнимой значимости и величии... Но подобные мысли плохо успокаивают. Все существующее требует четкого и действительного, а не туманного и абстрактного доказательства. Это Синкэ тоже знала не понаслышке, и поэтому прекрасно понимала, что отказ будет равносилен медленному самоуничтожению. Этого ли она добивается? Конечно, нет. А ведь столь желаемое обратное совсем рядом!  Одно слово – и на ее дальнейшем пребывании в Ривенделле можно будет поставить неоспоримую точку. Невольно преисполнившись благодарности к Келеборну, Нимлондэ спокойно проговорила:
- Я не имею права отказывать тем, кто верит в меня и надеется на мою помощь. Разумеется, я отправлюсь в Митлонд и сделаю все, что будет в моих силах, ибо дел более важных и требующих немедленного решения у меня сейчас нет. Да и что может быть серьезнее произошедшего? Все это немыслимо, но столь реально. Прикоснуться ко всему тому, что так долго будоражит умы Мудрых мира сего – чем не достойная работа для разведчика?
Синкэ усмехнулась. В глубине души мрачное, тусклое видение мира раскололось, растеряв свои жалобно звенящие тысячей мелких осколков фрагменты. В огромных трещинах и зияющих дырах проглядывали лучи долгожданного солнца. Нолдэ добилась того, чего желала. Что-то гнетущее постепенно уходило, давая место спокойствию и зарождающемуся интересу. Да, ей действительно хотелось взглянуть на эту темную, совершившую такую неслыханную попытку убийства. Если бы все увенчалось успехом – посеянная смута среди эльфийского народа нашла бы свое воплощение в чем угодно и где угодно. Единожды запущенный механизм редко останавливается на полпути. Тогда бы все оказалось слишком просто. Но теперь у эльфов есть возможность реванша. Такая прекрасная возможность покончить с самозванкой, которую почему-то до сих пор не использовали…
- Я отправлюсь сегодня же, чтобы попасть к побережьям как можно скорее.
Нимлондэ внимательно посмотрела на Мудрого, и, удостоверившись, что все поняла правильно, медленно побрела по направлению к обители Полуэльфа. Ей не стоило переживать о сборах и времени. Она слишком опытна в подобного рода делах, чтобы напрасно затрачивать даже быстротечные минуты на бесполезность и бессмыслицу.  Но сейчас что-то мешало уйти, исчезнуть незаметно и бесшумно. Чувство не доведенности до конца, такое беспокойное и навязчивое.
- Спасибо. – Синкэ не обернулась. Лишь на секунду остановилась, понимая, что само слетевшее с губ слово оставило все трудности позади. Ощущение выполненного долга успокаивало. Вот и все. Теперь абсолютно ничего не держит ее здесь.

-----> Окрестности Ривенделла

Келеборн шёл во дворец, чтобы продолжить проследить, как эльфы приготавливают всё к будущему венчанию, которое состоится вскоре здесь, в Ривенделле. И Галадриэль наверняка удастся встретить, если она попадётся по дороге. Мудрец хотел поговорить с ней по поводу дела, которое известно было только ему, но он не очень спешил, предпочтя ещё немного понаблюдать за окрестной красотой. Уже много было и сказано, и спето про сад этого скрытого места, а особенно про лето, когда всё цветёт и благоухает. Фонтаны шепчут своими брызгами лёгкую мелодию, птицы, которые прилетают сюда, не упустят шанса спеть для эльдар свою мелодию. Война не может прийти сюда – так казалось. Жаль, что многие молодые уже забыли об осаде, которая длилась несколько лет во время Эрегионской войны. С тех пор многое изменилось.
Проникая глубоко в свою память и наслаждаясь представленными картинами из прошлого, синда вдруг заметил неподалёку на лавке кого-то. Кто это может быть, неужели ещё один эльф захотел поразмыслить в садах? Идеальное для этого места. Приблизившись, Келеборн смог рассмотреть гостя поближе.
Перед ним сидела эльфийка, с длинными волосами с серебром, как и у него самого и с арфой. Выходит, эта девушка синдэ или тэлери. Одно из двух, хотя эти народы связывают общие корни. Эльф рад бы поговорить со своим сородичем, поэтому решил поздороваться. Чтобы выдать своё присутствие (шаги эльфов бесшумны), он наступил на сухую ветку. Вот только его опередили со словами…
- И тебя приветствую, дева,- сказал Келеборн. Взгляд его светлых очей задержался на её глазах, внимательно вглядываясь в эти очи.- Дай угадаю, ты не из здешний?
Речь мудреца звучало учтиво, он и не старался скрыть своего интереса. Никогда он ещё не видел эту деву, а казалось, за этим месяцы, он помнил почти о каждом, хотя бы смутно. И почему её не было на пирах? Может она сама скажет? Наверняка приехала из-за гор. Но откуда такие гости в обители…

Значит, Келеборн угадал. Перед ним действительно была дева из синдар, края Ясного Бора, как Зеленолесье называют эльфы. Чудная обитель, бескрайний лес, который в прошлом был поистине огромен. Сейчас он также большой, но не как в древности. Времена меняются, время идёт, а мир, вместе с его жителями постепенно стареет. И это не повернуть, разве что, использовав эльфийскую магию колец. Но пока Единое у Саурона, эльфы не могут пользоваться такими подарками. Очень опасно для носителей. Враг и не должен знать где эти артефакты находятся, иначе будет беда.
Оглядев мимолётно сад, Келеборн повернулся к собеседнику.
- И какие дела сюда привели менестреля?- спросил синда.- Я никогда не был на Севере у Орофера. Как дела в его дворце?
Пока что безобидные вопросы, но интересные. Келеборну очень хотелось знать, какие дела творятся там, в Великом Лесу. Не только потому, что он принадлежал к роду телери, но и вести о врагах могут принести пользу. Особенно в это смутное время.
Видимо разговор затянется. И отдохнуть немного не помешает. Поэтому синда сел на другой конец лавки.
- Надеюсь, я не утомлю тебя беседой, Анариэ,- улыбнулся владыка.
Затем улыбка пропала и лицо эльфа стало серьёзным. Он посмотрел вдаль, видимо раздумывая над чем-то очень важным. Это так, вновь эльфийский ум тревожат мысли о войне Саурона с Нуменором, об этом покушении… всё это мрачные события. И что же эльфам делать в этом водовороте? Что решит король?